Условия политической конкуренции: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Содержание

Конкуренция в политике = конкуренция в бизнесе? – аналитический портал ПОЛИТ.РУ

Вопрос о соотношении экономической и политической свободы, экономической и политической конкуренции является одним из самых актуальных – особенно в переходных обществах. Мы публикуем взгляд на эту проблему юриста, известного общественного и политического деятеля доктора юридических наук, профессора МГУ им. М.В.Ломоносова, советника Российской Федерации 1 класса Елены Анатольевны Лукьяновой.

Обращение к читателям

Началось все с того, что на экономической конференции мне задали вопрос о состоянии современной политической конкуренции. Вопрос не новый и вполне понятный. Но, учитывая специфику обстановки, этот вопрос получил вполне естественное экономическое продолжение: «Здоровая конкуренция в политике и здоровая конкуренция в бизнесе – насколько эти два понятия связаны?». Честно говоря, специально об этом соотношении я никогда не задумывалась. Дело в том, что правовое регулирование политического плюрализма и антимонопольной деятельности относятся к двум разным мало пересекающимся юридическим специальностям. Тем не менее, мысль засела в мозгу, я стала фиксировать все, касающееся данной темы. И вдруг оказалось, что вопрос этот постоянно носится в воздухе. Он буквально «наэлектризован» условиями современной экономической действительности.

Можно ли поставить знак равенства между конкуренцией в политике и конкуренцией в бизнесе? Верен ли вывод о том, что политический монополизм неизбежно приводит к снижению здоровой конкуренции в экономике? По своей актуальности эти вопросы наряду с вопросом о так называемом преемнике сегодня почти сравнялись с вечными российскими «Что делать? и «Кто виноват?». Понимая, что одного юридического взгляда на проблему явно недостаточно, поскольку она вообще лишь производно юридическая, предлагаю открыть дискуссию и обсудить этот вопрос всесторонне. Я же, как специалист по конституционному праву попробую лишь прикоснуться к ней с точки зрения моей узкой специальности – правового регулирования отношений государственной власти.

Общая характеристика современной политической конкуренции в России

Сам по себе термин «политическая конкуренция» – не вполне удачен и не употребляется в правовом обороте. Ведь конкуренция в социальном смысле это соперничество на каком-либо поприще между отдельными лицами, заинтересованными в достижении одной и той же цели каждый для себя лично. Для общественных процессов в этом термине неверно само целеполагание, направленное на индивидуума, а не на общество в целом. Здесь уместнее и точнее говорить о политическом плюрализме. Но, во-первых, вопрос был поставлен экономистами, у которых имеется другое определение конкуренции. Во-вторых, реалии нашей общественной жизни свели принцип политического плюрализма до уровня примитивного политического манипулирования, основанного на политическом карьеризме. Поэтому, оценивая современное состояние политической системы российского общества, этот термин может быть использован условно.

Политическая конкуренция представляет собой набор механизмов, обеспечивающий действие основных форм народовластия: непосредственной, представительной и консультативной демократии.

Это касается референдума, на который население может вынести решение вопросов государственной и общественной жизни, отличных в своей постановке от предлагаемых действующей властью. Это касается права граждан на объединение в политические и неполитические организации и права этих организаций честно конкурировать с другими на политическом поле. Это касается выборов, в ходе которых избиратели могут отдать предпочтение кандидатам или избирательным объединениям, предлагающим альтернативные варианты развития и их мнение будет реально учтено.

Это, безусловно, касается функционирования представительных органов, где работа над проектами нормативных правовых актов должна проходить в условиях сопоставления различных мнений. В этом – гарантия качества законов. Когда проект безальтернативен, а его текст заранее «обречен» на принятие без конструктивной мозговой атаки, снижается не только уровень такого проекта, но и степень его поддержки населением. Парламент в этом случае теряет свое основное смысловое содержание – он перестает быть зеркалом общества и не способен отражать весь спектр чаяний избирателей.

Это, конечно же, касается и порядка формирования исполнительных и судебных органов власти. Чиновник или судья, понимающий, что его номенклатурное благополучие зависит не от качества и результатов его работы, не от доверия людей к этим результатам, а от степени лояльности и «системности» своих поступков, не имеет стимулов к радению за дело. Он конкурирует не с теми, кто лучше знает и умеет, а с теми, у кого линия прогиба спины приятней взору того, от кого зависит продление его полномочий.

Сегодня следует констатировать, что состояние современной российской политической конкуренции, мягко говоря, весьма далеко от понятия конкуренции в целом. Анализ институтов непосредственной демократии показывает следующее:

— В стране фактически уничтожен институт референдума. Правовое регулирование порядка его инициирования и назначения доведено до состояния реальной невозможности ни инициировать всенародное голосование, ни назначить его без политической воли «сверху».

— Правила подготовки, проведения и подведения итогов выборов претерпели такие изменения, которые привели к настоящему времени к невозможности достоверного выявления воли граждан при формировании высших органов государства. Об этих изменениях так много говорят, что нет нужды повторяться. Хочется только обратить внимание на некоторые нюансы, на которых общественное внимание сосредоточилось меньше. Речь идет, во-первых, о неравенстве доступа кандидатов к предвыборной агитации, которое обеспеченно законодательно и поддержано судебной практикой. Во-вторых, об ограничении прав наблюдателей на выборах и о праве их удаления с избирательных участков. В-третьих, о праве избирательных комиссий переписывать протоколы в случае обнаружения в них ошибок. В гармоничном сочетании с административным предоставлением возможности (приказным невмешательством) применения грязных избирательных технологий все это стало тем завершающим штрихом, который исказил смысл выборов, превратив их из важнейшего института непосредственной демократии в инструмент безусловного обеспечения заранее определенного состава представительных органов, преемственности и безальтернативности действующей власти.

— Из политического процесса исключены все общественные объединения, кроме политических партий. Для самих же партий в ходе их регистрации и выдвижения на выборах созданы неравные условия и сложнейшие бюрократические барьеры, позволяющие выжить только строго определенным и буквально «зачищать» политическое поле от партий оппозиционных или несогласованных (несистемных).

8 июля 2000 г. в самом первом своем послании Федеральному Собранию Президент Российской Федерации В.В. Путин сказал: «России необходимы партии, которые пользуются массовой поддержкой и устойчивым авторитетом… Опыт показал, что чиновничьи партии погибают мгновенно, как только попадают из тепличных условий в конкурентную среду…». Однако за прошедшие семь лет эта совершенно правильная президентская установка в условиях новой политической действительности трансформировалась в свою противоположность. Была образована новая чиновничья партия. Именно для того, чтобы не допустить ее гибели, и были созданы особо благоприятные тепличные условия вплоть до искусственной ликвидации конкурентной среды.

Например, недавно по этим самым условиям Верховный суд ликвидировал Республиканскую партию Владимира Рыжкова, насчитывающую в своих рядах 58 тысяч членов и собиравшую на всех четырех предыдущих федеральных избирательных кампаниях более одного миллиона голосов (1). Оставшиеся оппозиционные партии и, в первую очередь, КПРФ, существуют в режиме жесточайшего неблагоприятствования. В итоге граждане существенно ограничены в возможности оценки политических конкурентов действующей власти.

Представительная демократия

В результате неконкурентных выборов федеральный парламент перестал быть конструктивной силой, способной достигать политического компромисса, потерял свое «представительное лицо» и превратился в примитивную штамповальную машину для утверждения законопроектов, поступающих в него извне. Более того, его собственным Председателем он объявлен «зоной, свободной от дискуссий». А ведь собственно в дискуссии и есть смысл представительной демократии, когда решения парламента вырабатываются в условиях столкновения мнений депутатов, представляющих различные группы избирателей.

Последовательно осуществляется курс на полное подчинение региональных представительных органов власти органам исполнительным в сочетании с ликвидацией общественного и парламентского контроля за последними. Отменена выборность глав субъектов федерации. При этом Президенту предоставлено право роспуска парламента субъекта, если он откажется согласовать кандидатуру, предложенную главой государства. Недавно в Государственную Думу внесен законопроект, позволяющий соответствующим главам администраций распускать практически любой представительный орган за любую «провинность» (вплоть до пропуска депутатами заседаний).

Судебная власть также поставлена в прямую и непререкаемую зависимость от власти исполнительной.

Приведены в полную «негодность» с точки зрения их реализации и все формы консультативной демократии: всенародные обсуждения проектов законов, народная законодательная инициатива, право петиций и т.д.

Постепенно методами бюрократического воспрепятствования и прямого подавления изживается практика проведения оппозиционных публичных мероприятий.

Постепенно исчезает свобода слова. В общественном обиходе вновь появились словосочетания «этого не напечатают» и «этого не покажут». И ведь не печатают и не показывают. Журналисты срочно восстанавливают давно забытые навыки писать и говорить между строк, а мы вновь учимся это «междустрочье» понимать.

Таким образом, даже самый обобщенный взгляд на проблему показывает, что основные механизмы политической конкуренции, обеспечивающие народовластие, в современной России либо не работают вообще, либо их действие в силу специфики применения не достигает политически конкурентного результата (экономисты оценили бы их как механизмы недобросовестной конкуренции).

Причины отсутствия политической конкуренции

Когда мы говорим: «Власть поступает неправильно. Она должна вести себя иначе», — мы исходим из нашего собственного видения того, какой должна быть эта власть, или из того, что написано в Конституции. Но мы забываем, что действия всякой власти сообразуются с ее сущностью, то есть, с интересами тех, кому она принадлежит и чьи чаяния выражает. Как только что было доказано, власть в России принадлежит совсем не тому субъекту, который зафиксирован в Основном Законе (имеется в виду народ). А значит, она никому ничего не должна, кроме своей собственной социальной базы с ее собственными экономическими интересами именно в силу своей сущности. Более того, тотальное свертывание механизмов политической конкуренции во имя того и происходит, чтобы эта самая сущность (принадлежность власти) не изменилась. Власть защищает самое себя. И это, повторяю, естественно для всякой власти. А уж для существующей российской власти в особенности. Ей страшно невыгодна политическая конкуренция. Потому что, по точному замечанию Д.Быкова, люди, умеющие что-нибудь делать по-настоящему, при первом же сравнении «немедленно вытеснят из топ-листа всю нынешнюю деловую и политическую элиту» (2).

Другой вопрос устраивает ли такое положение общество. И как следует относиться к коллизии между конституционными установлениями и фактическим положением дел?

Судя по всему общество сложившаяся ситуация не устраивает вовсе. Особенно ярко это видно по результатам выборов 11 марта 2007 г. со всеми, последовавшими за ними скандалами и разоблачениями. В Хабаровске, например, явка избирателей составила всего 14%, а в Матвеевском сельсовете в Курганской области к урне для голосования пришли всего два человека – кандидат в депутаты и его приятель, что по новым правилам обеспечило 100-процентное избрание кандидата депутатом (3).

Низкая явка избирателей – это проявление недоверия населения к власти. А недоверие народа, как известно, ведет к ослаблению власти. Не чувствуя себя уверенной, власть вынуждена еще больше сворачивать демократические механизмы и усиливать принудительный аппарат. Следуя инстинкту самосохранения, она уже допустила целый ряд ошибок: запретила участие в выборах всех «неполитических» общественных объединений, отменила предвыборные блоки, графу «против всех», убрала порог явки и т.д. и т. п. Все это, в свою очередь, влечет за собой еще большее недоверие населения к власти. Таким образом, мы вступаем в порочный круг – власть снова вынуждена самообороняться. Но ведь всякому принуждению есть предел, за которым наступает взрыв. Не дай Бог власти этот предел перейти. Потому что взрыв по-русски – это бунт. А русский бунт, по определению, жесток и кровав.

Что же касается действующей Конституции Российской Федерации, то с точки зрения сущности власти и формы государства данная Конституция является фиктивной (4), то есть ее положения не соответствуют действительности. Разрыв между конституционными установлениями и реальностью, к сожалению, существовавший изначально на момент ее принятия, за прошедшие с 1993 года время значительно увеличился. А ведь еще весной 1994 г. Замечательный юрист и политик В.Б.Исаков назвал этот закон «Конституцией, по которой невозможно жить» и обосновал свою точку зрения (5). Через пять лет академик О.Е.Кутафин оценил прошедший период действия Основного Закона страны следующим образом: «У меня иногда складывается мнение, что Конституция была принята только для того, чтобы создать видимость наличия в стране новой Конституции» (6). Однако, несмотря на абсолютное единодушие специалистов самой различной политической направленности, в Конституцию до сих пор не внесено ни одной даже самой малозначительной поправки. Потому, что демократическая ширма «народного» Основного Закона, в котором политический плюрализм является одним из важнейших принципов конституционного строя, используется властью как элемент самообороны. За ней она чувствует себя чуть-чуть уверенней.

Еще одной причиной неподобающего состояния политической конкуренции в современной России является наивно-амбициозное представление о том, что политическая организация общества, лишенная политической конкуренции, более управляема. Но так же как на дереве нет двух одинаковых листьев, так же как нет на свете двух людей с абсолютно одинаковым папиллярным узором пальцев, так и в обществе невозможно единомыслие. Многообразие мнений является неотъемлемо-естественным его состоянием. Искусственные условия, не позволяющие этому многообразию проявляться, а мнениям конкурировать между собой и быть альтернативой официальной точки зрения лишь приводят к накоплению огромной невостребованной энергии конкурентных сил, которой со временем становится все больше и больше.

И чем больше эта энергия, тем труднее держать ее в подчинении, тем более сложными становятся принудительные механизмы и методики подавления. Совершенствование принудительных мер для обеспечения неконкурентного политического поля обычно называют «закручиванием гаек». Хотя это процесс больше напоминает сжатие пружины. Рано или поздно энергия все равно найдет себе выход. И чем сильнее была сила сжатия, тем мощнее будет противодействие.

Все это мы уже проходили. Причем, совсем недавно. Летом 1988 г., анализируя состояние экономики СССР, делегаты XIX партийной конференции сделали вывод о том, что кризисная ситуация в стране во многом обусловлена серьезной деформацией политической системы общества, которая наступила в результате длительного отсутствия политической конкуренции. Итогом конференции стала та самая редакция Конституции СССР, которая дала старт политическому плюрализму, реальному народовластию и многим другим демократическим процессам, последовавшим за ее принятием. С тех пор прошло почти два десятилетия. С точки зрения политической конкуренции в обществе мы вернулись практически к тому же состоянию, от которого сознательно уходили двадцать лет назад. Очень не хотелось бы делать вывод о том, что такова особенность российской диалектической спирали.

Соотношение политической и экономической конкуренции

Все, о чем будет идти речь дальше, не претендует на истину, поскольку требует дополнительного научного анализа. Это всего лишь гипотеза, размышление на уровне «прикосновения, но именно эта часть и является предметом для дискуссии.

Вряд ли у кого-нибудь вызывает сомнение утверждение о том, что состояние конкуренции в экономике теснейшим образом связано с деятельностью государства. Государство определяет (или же вовсе не определяет) законодательные антимонопольные ограничения и обладает механизмами, способными предотвратить или, наоборот, поддержать недобросовестную конкуренцию. Кроме этого, проводя экономическую политику, государство может de facto установить определенные «правила игры» на экономическом поле, в ряду которых условия конкуренции являются одними из важнейших.

Как уже говорилось, действия всякого государства сообразуются с его сущностью, то есть, с интересами тех, кому она принадлежит и чьи чаяния выражает. Власть никому ничего, кроме своей собственной социальной базы с ее собственными экономическими интересами не должна именно в силу своей сущности. Из всех многочисленных теорий происхождения государства наиболее реальной представляется классовая теория, в соответствии с которой экономически господствующий класс создает государство как аппарат принуждения для охраны своих экономических интересов. Класс собственников всегда исключал из процессов политической конкуренции своих антагонистов (рабовладельцы – рабов, феодалы – крестьян, крупная буржуазия – рабочих), чтобы не допустить к установлению правил экономической конкуренции тех, кто может воздействовать на ее результаты невыгодным для этого класса образом.

Советская власть на первом этапе своего развития делала то же, что делает всякая власть в любом государстве — боролась со своими противниками. Только в отличие от других государств эта борьба была легализована Конституцией. С юридической точки зрения она выражалась в лишении представителей бывших эксплуататорских классов (крупных собственников) избирательных прав, т.е. в отстранении их от участия в политической конкуренции. В Конституции РСФСР 1918 г. было перечислено шесть категорий лиц, лишенных избирательных прав по классовому принципу (ст. 65).

Таким образом, можно предположить, возможные варианты соотношения политической и экономической конкуренции в современном мире.

Модель первая: «Сбалансированное соотношение», когда состояние экономической и политической конкуренции более или менее соответствуют друг другу.

А. Государство ограничивает доступ к политической конкуренции определенным классам, которые формируют соответствующие правила экономической конкуренции для меньшинства.

Б. Во имя сглаживания антагонистических противоречий и достижения гармонизации общества государство расширяет свою социальную базу на и распространяет на нее правила добросовестной политической конкуренции. В результате этого формируются властные структуры, устанавливающие правила добросовестной экономической конкуренции для большинства. Такое государство может даже брать на себя определенные патерналистские социальные функции, поскольку тогда значительно повышается уровень жизни населения в целом и снижается угроза нестабильности устоявшихся политических институтов.

В. Государство отрицает частную собственность, экономическая конкуренция утрачивает свое значение и приобретает черты производственного соревнования, результаты которого оцениваются государством. Политическая конкуренция также изменяет свои плюралистические черты, превращаясь в регулируемое государством народное представительство, смысл которого постепенно выхолащивается в силу своего искусственного содержания.

Г. За ширмой фиктивных демократических конституционных установлений в целях самосохранения государство устанавливает правила недобросовестной политической конкуренции, которые обеспечивают нахождение у власти узкого круга лиц, во имя узкоэкономических интересов которых под прикрытием фиктивного антимонопольного законодательства действуют фактические правила недобросовестной экономической конкуренции (административная олигархия).

Модель вторая «Несбалансированное соотношение»

Несбалансированное соотношение политической и экономической конкуренции свойственно, как правило, переходным этапам в жизни государства. Они существуют там и тогда, где и когда происходит разрыв между действующими условиями реализации принципа политического плюрализма и меняющимися экономическими интересами власти. Эти модели недолговечны, поскольку ни одно государство не может нормально функционировать в условиях такого дисбаланса. Рано или поздно власть приводит состояние политической и экономической конкуренции в сбалансированное состояние.

А. Государство мешает бизнесу. Наличие здоровой политической конкуренции может привести к власти или, как минимум, в законодательные органы лиц, противостоящих интересам экономически господствующих классов. В этом случае бизнес путем подкупа и внедрения «грязных» избирательных технологий создает условия для лоббирования своих интересов, в том числе для создания необходимых на данный момент условий экономической конкуренции. Таким образом он пытается захватить лидирующие посты в государстве (финансовая олигархия). Смысл политической конкуренции сужается до того уровня, который удобен и выгоден бизнесу.

Именно по такому сценарию проходил радикальный слом советского государственного строя. Изначально его главным лозунгом был лозунг «восстановления парламентаризма». При этом реальная возможность населения каким-либо образом влиять на дела государства фактически была сведена к голосованию на выборах при упразднении всех остальных инструментов непосредственной демократии. Сами же выборы за семь лет, прошедших с момента принятия Конституции, и законодательно, и на практике трансформировались весьма своеобразно. Б.А.Березовский очень точно охарактеризовал это своеобразие трансформации российской избирательной системы: «Власть в России нанимается капиталом, и форма этого найма называется выборами» (7).

Не менее откровенно высказался в феврале 2001 г. на встрече в Риме Председатель Правительства Российской Федерации М. М.Касьянов. Полностью игнорируя ст. 2 Конституции, он заявил, что «защита государства не может быть для нас приоритетом. А вот защита прав собственников и собственности – это и есть наш приоритет» (8).

Б. Бизнес мешает государству. Вернее финансовая олигархия вызывает недовольство пришедшей к власти и последовательно укрепляющей свои позиции олигархии обычной (в нашем случае — административной). Путем репрессий и «заказного» уголовного преследования административная олигархия оттесняет от власти олигархию финансовую. Собственность финансовых олигархов перераспределяется в пользу новой власти, постепенно устанавливаются новые правила политической конкуренции при отсутствии нормальной конкуренции в бизнесе.

В дискуссии о причинах бедности в России, организованной радиостанцией «Эхо Москвы», С.Ю.Глазьев сказал: «…причина бедности заключается в крайне неэффективной экономике, где нет механизмов рыночной конкуренции. Рынок фактически управляется криминалом и монополистами, при попустительстве коррумпированных государственных правоохранительных органов (т. е. через институты государства, сформированные с помощью недобросовестной политической конкуренции – Е.Л.)». И дальше: «… если в нормально организованной экономике путь к богатству лежит через добросовестный труд, добросовестное предпринимательство, через инвестиции, новые технологии, то у нас путь к богатству лежит через присвоение чужого (т.е. через недобросовестную экономическую конкуренцию – Е.Л.)» (10).

В этой ситуации чрезвычайно символичным является облик греческой богини правосудия, статуя которой помещена над входом в новое здание Верховного Суда России. Наша современная российская Фемида оказалась без повязки на глазах. Юристам же остается только восклицать: «Господа, немедленно завяжите глаза Фемиде!»

В результате в нашей стране создается «совершенно непрозрачный режим, позволяющий узкой группе лиц при помощи имеющейся власти распределять собственность методами протекционизма и нечестной конкуренции, а при помощи обретенной таким путем собственности получать еще большую власть» (9).

Перечень предложенных моделей и их вариаций наверняка далеко не исчерпывающий. Но даже на этой основе можно сделать некоторые предварительные выводы.

1. Здоровая конкуренция в политике и здоровая конкуренция в бизнесе – понятия, безусловно, связанные. Здоровая конкуренция в политике возможна, если она соответствует экономическим интересам власти.

2. Соотношение политической и экономической конкуренции зависит от того, насколько провозглашенная форма государства соответствует экономической основе власти.

3. Утверждение о том, что здоровая политическая конкуренция влечет за собой здоровую конкуренцию в бизнесе неверно, поскольку зависимость, скорее, обратная. Только потребность государства в здоровой экономической конкуренции заставляет нормально работать механизмы политического плюрализма. И, наоборот, экономическая политика государства, основанная на недобросовестной конкуренции, приводит к свертыванию институтов конкуренции политической.

4. Общество, в котором искусственно ограничена политическая конкуренция со временем приобретает взрывоопасный характер, чреватый насильственным изменением власти и правил экономической конкуренции.

Для формирования конкурентной среды в политике и в экономике необходимо четкое понимание того, что эти два понятия теснейшим образом взаимосвязаны и взаимозависимы. Однако при всей очевидности данного постулата, в реальной жизни экономисты, определяя перспективы развития российской экономики «варятся в своем соку», а юристы и политики в своем. Можно построить любую красивую модель инновационного развития, но еще более важно «привязать» эту модель к реальности политического бытия. Сегодня как никогда остро стоит вопрос о стыке наук, поскольку только на этом стыке можно найти ответ на вопрос о мере возможности реализовать ту или иную экономическую модель. Потому что в итоге мы все равно все время будем упираться в один и тот же вопрос, который является главным вопросом всякой революции, всякой конституции и всякого государства – в вопрос о власти и о ее сущности.

4. См. по этому вопросу: Лассаль Ф. О сущности конституции. Речь, произнесенная в одном берлинском бюргерском окружном собрании в 1862 году. – СПб., 1906; Ленин В.И. Как социалисты-революционеры подводят итого революции и как революция подвела итог социалистам-революционерам // Полн. собр. соч. – 5-е изд. — Т.17. – С. 339 — 353.

5. Исаков В.Б. Конституция, по которой невозможно жить // Конституционный вестник. — 1994. — № 1 (17). — С. 33 — 36.

6. Кутафин О.Е. Конституция и проблемы ее реализации // Российский конституционализм: проблемы и решения (материалы международной конференции). – М., 1999. — С. 201.

7. См.: Лукьянов А.И. Метаморфозы российского парламентаризма // Искра. — 2002. — Март. — С. 92.

8. См.: Лукьянов А.И. Метаморфозы российского парламентаризма // Искра. — 2002. — Март. — С. 93.

9. http://echo. msk.ru/programs/exit/50081/index.phtml

10. Общая газета. — 2001. — 10 января.

Россиянам политическая конкуренция не нужна

Результат выборов мэра Москвы предопределен, считают прокремлевские эксперты / Е. Разумный / Ведомости

Отсутствие конкуренции на выборах губернаторов предопределено: люди выбирают назначенцев президента, у оппозиции нет достойных кандидатов, а выборы не востребованы избирателями. Об этом говорится в докладе близкого к Кремлю Фонда развития гражданского общества (ФоРГО). Большинство выборов в 2012–2017 гг. проходили по доминантному сценарию, когда победители были известны заранее, и только в 10 из 76 регионов результаты кандидатов власти оказались ниже ожидаемых. А в 2015 г. в Иркутской области коммунист Сергей Левченко даже победил врио губернатора, единоросса Сергея Ерощенко.

Сомнительные выборы

В 2018 г. по доминантному сценарию проходят все выборы губернаторов, констатируют эксперты, но конкурентность минимизируют не только злоупотребления муниципальным фильтром. Превосходство кандидатов власти задается, например, авторитетом президента, который, назначая врио губернаторов, по сути, выдвигает их на выборы. А системная оппозиция не располагает кадрами, которые могли бы убеждать региональные элиты. Более того, конкурентность на выборах зачастую не востребована избирателем, уверяют эксперты: люди относятся к выборам формально, отсюда и такая низкая явка. А редкие конкурентные сценарии связаны с не погашенными вовремя внутрирегиональными конфликтами, и за шесть лет стало ясно, что «искусственное стимулирование конкуренции бессмысленно и даже деструктивно».

Все кампании эксперты разделили на несколько категорий. «Предопределенно-доминантные» выборы будут в Москве и Подмосковье, Красноярском крае, Кемеровской и Тюменской областях, где у губернаторов просто нет оппонентов. «Рукотворно-доминантные» выборы пройдут в Новосибирской, Орловской, Омской и Амурской областях, Хакасии и Якутии. При этом выборы во Владимирской области, Хакасии, Якутии и Алтайском крае будут «некомфортными», несущими риски для власти.

ФоРГО не утверждает, что выборы не нужны, говорит участвовавший в подготовке доклада Виталий Иванов: «Но, на сугубо мой личный взгляд, их избыточность очевидна. Они отвлекают много времени и ресурсов, порой провоцируют элитные конфликты. Необходимость проводить выборы усложняет процесс обновления кадров. Назначенца, допустившего ошибки или дискредитировавшего себя, можно быстро снять и заменить на нового. А сейчас приходится ждать выборов, придумывать какие-то популистские проекты ради повышения известности и рейтинга, тратить много бюджетных денег».

Изменения в политсистеме должны происходить редко, поэтому, пока не пройдет 10 лет после возвращения губернаторских выборов, говорить об их отмене рано, возражает руководитель ФоРГО Константин Костин: «Мы говорим, что не должно быть искусственной конкуренции, что сильные кандидаты должны попадать на выборы, что надо смягчать муниципальный фильтр. Конкурентность должна быть естественной». Многие партии отказались выдвигать сильных кандидатов, но для части из них причиной стал размен, напоминает он: «В Новосибирске мэр-коммунист Анатолий Локоть не пошел в губернаторы, но тут вопрос: что важнее для КПРФ – действующий мэр такого города или его участие в выборах при неясном результате?»

Правило Деда Мороза

Костин выдает желаемое за действительное, считает зампред КПРФ Юрий Афонин: «Наличие муниципального фильтра создает регулируемость некоторых проблем, у власти есть возможность отсекать заведомо сильных кандидатов». Пока фильтр не будет отменен, «определенная убогость» выборов будет обеспечена, говорит коммунист: «Но это не значит, что нет определенной конкуренции – например, в Амурской области». Кандидат в мэры Москвы от ЛДПР Михаил Дегтярев тоже не согласен с экспертами: «Достойные кандидаты есть у ЛДПР – несколько десятков готовых губернаторов с хорошим уровнем подготовки и образования». Он отмечает, что в партии фиксируют эффект роста протестных настроений: «Конкуренция будет расти, протестный потенциал, подогретый пенсионной реформой, колоссальный. Даже если часть людей не придет на выборы, напряжение в обществе никуда не денется, и при определенных раскладах это приведет в политику новые лица».

«Не согласен ни с одним выводом» доклада и политолог Александр Кынев: «В массовом порядке не допускаются кандидаты, которые могут представлять значимую угрозу и получить реальную поддержку избирателей. Так что это не результат отсутствия кандидатов, они как раз есть, как и избиратели. Просто у людей нет возможности проголосовать за кандидатов, которые могли бы действительно составить конкуренцию». Сейчас кандидатов не допускают самыми разными способами, используя муниципальный фильтр, давление на партии, предлагая какой-то размен, перечисляет эксперт: «Но из года в год мы видим ситуацию, когда власть сама не допускает сильных кандидатов на выборы».

Есть хороший анекдот, иллюстрирующий эту ситуацию, говорит политолог Андрей Колядин: «В бедную африканскую страну прилетает Дед Мороз, возле трапа голодные дети интересуются, привез ли он им подарки. Дед Мороз спрашивает: «А хорошо ли вы ели»? Дети: «Плохо». Дед Мороз: «А, ну если плохо кушали, то никаких подарков». Выборы были бы востребованы, если бы была конкуренция, но смысла ходить на них нет – выиграет тот, на кого укажет власть, продолжает эксперт: «Влияние президента таково, что его поцелуя в лоб молодого технократа достаточно, чтобы того избрали. Потому что сразу после этого в регион прилетают министры, привозят злато и начинают его разбрасывать. Но рог изобилия заканчивается после выборов, и губернаторам надо работать с тем, что есть». Для политиков-харизматиков всегда есть муниципальный фильтр, добавляет Колядин: «Как только возникнет ситуация, когда нужны будут харизматики, они сразу же появятся. Чиновники смотрят на власть преданно, но они не те, кто ведет за собой массы и помогает решить проблемы. А такие люди нужны и властям, в первую очередь во время проведения непопулярных реформ».-

Электоральная и партийная конкуренция: аналитические измерения и эмпирические проблемы | Политические партии: старые концепции и новые вызовы

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicПолитические партии: старые концепции и новые вызовыСравнительная политикаСравнительная политикаПолитические институтыКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться

Cite

Bartolini, Stefano,

«Избирательная и партийная конкуренция: аналитические аспекты и эмпирические проблемы»

in Richard Gunther, José Ramón Montero, and Juan J. Linz (eds)

3, 90 Партии: старые концепции и новые вызовы

, Сравнительная политика

(

Оксфорд,

2002;

онлайн-издание,

Oxford Academic

, 1 ноября 2003 г.

), https://doi.org/10.1093/0199246742.003.0004,

, по состоянию на 3 ноября 2002 г. Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicПолитические партии: старые концепции и новые вызовыСравнительная политикаСравнительная политикаПолитические институтыКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicПолитические партии: старые концепции и новые вызовыСравнительная политикаСравнительная политикаПолитические институтыКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте
Advanced Search
Abstract
Основное внимание уделяется концепции избирательной и партийной конкуренции как ключевому механизму, позволяющему партийным элитам реагировать на предпочтения избирателей.
Хотя конкуренция имеет центральное значение как в демократической теории, так и в эмпирических исследованиях партийного поведения, концепция (в том виде, в каком она используется во многих исследованиях) расплывчата и двусмысленна; в частности, он имеет очень разные значения в реальном мире электорального и парламентского поведения, с одной стороны, и в формальных моделях исследователей рационального выбора, с другой. Обсуждается непреднамеренный побочный продукт (социальная ценность) конкуренции и дается обзор интеллектуальных истоков (от Зиммеля, Шумпетера и Даунса) этого подхода. Основная часть главы посвящена оригинальной критике проблем, связанных с применением этого импорта из экономической теории к изучению электоральной конкуренции, сначала сосредоточившись на ключевых аспектах этой конкуренции — состязательности, доступности, разрешимости и уязвимости, а затем что эти четыре важнейших аспекта конкуренции взаимодействуют друг с другом способами, которые в корне несовместимы с упрощающими предположениями, от которых зависит экономическая модель.
Каждое из измерений предвыборной конкуренции взаимодействует с другими в интерактивной, а иногда и противоречивой манере, и в результате этих эффектов многомерного взаимодействия партийная конкуренция не может быть представлена как линейный процесс, который разворачивается между минимальными и максимальными точками на единый континуум, а скорее как движущаяся точка, смещающаяся в четырехмерном пространстве, в котором не может быть идентифицирована ни одна точка равновесия; соответственно, электоральные предпочтения не могут рассматриваться как экзогенные по отношению к партийной конкуренции, а находятся под решающим влиянием партий и партийных элит.

Ключевые слова: измерения конкуренции, Даунс, электоральная доступность, электоральная конкуренция, электоральная состязательность, электоральная разрешимость, электоральные предпочтения, электоральная уязвимость, партийная конкуренция, политические партии, Шумпетер, Зиммель, социальная ценность конкуренции
Предмет
Сравнительная политика Политические институты
Серия
Сравнительная политика
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
Нажмите Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.

При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.
Выполнен вход, но нет доступа к содержимому
Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.
Ведение счетов организаций
Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.
д.
Покупка
Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.
Информация о покупке
Феликс Бирбрауэр о политической конкуренции и социальном обеспечении
Феликс Бирбрауэр — приглашенный научный сотрудник Института Макса Планка по исследованию коллективных благ и председатель Центра макроэкономических исследований и государственной экономики. С 2006 по 2007 год Бирбрауэр преподавал в качестве приглашенного научного сотрудника на экономическом факультете Массачусетского технологического института. Основные исследования Бирбрауэра вращаются вокруг экономической теории с особым интересом к взаимодействию между политической конкуренцией и общественным благосостоянием. За свою статью «Политическая конкуренция и налогообложение дохода по Миррлизу» Бирбрауэр получил в 2012 году премию «Молодой экономист» от Международного института государственных финансов.

Область исследований
Экономическая теория, политическая экономия, общественная экономика
Избранные публикации
Феликс Бирбрауэр.
«Налоговые инциденты для хрупких финансовых рынков».
Журнал общественной экономики
120
(2014):
107-125.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Феликс Бирбрауэр.
«Оптимальная политика налогообложения и расходов с совокупной неопределенностью».
Американский экономический журнал: микроэкономика
6
(2014):
205-257.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Феликс Бирбрауэр, Крейг Бретт и Джон А. Веймарк.
«Стратегическая нелинейная конкуренция по подоходному налогу с идеальной мобильностью рабочей силы».
Игры и экономическое поведение
82
(2013):
292-311.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Феликс Бирбрауэр.
«Об оптимальности оптимального налогообложения доходов».
Журнал экономической теории
146
(2011):
2105-2116.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Феликс Бирбрауэр.
«Незавершенные контракты и исключаемые общественные блага».
Журнал общественной экономики
95
(2011):
553-569.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Академические и профессиональные должности
с 2011 г.
Профессор
Кёльнский университет (Universität zu Köln)
Кафедра общественной экономики и Центр макроэкономических исследований
с 2011 г.
Научно-исследовательский филиал
Общество Макса Планка
Институт Макса Планка по исследованию коллективных благ
2010-2011
Приглашенный профессор
Университет Мангейма (Universität Mannheim)
Государственная экономика
2006-2011
Старший научный сотрудник
Общество Макса Планка
Институт Макса Планка по исследованию коллективных благ
2006-2007
Приглашенный научный сотрудник
Массачусетский технологический институт (MIT)
Экономический факультет
2004-2006
Стажер-исследователь
Общество Макса Планка
Институт Макса Планка по исследованию коллективных благ
2002-2004
Ассистент профессора Мартина Хеллвига по исследованиям и преподаванию
Университет Мангейма (Universität Mannheim)
Образование
2006
Кандидат экономических наук
Мангеймский университет (Universität Mannheim)
Диссертация «Очерки по обеспечению общественными благами и налогообложению доходов»
2002
Диплом экономиста
Университет Мангейма (Universität Mannheim)
Рецензент журнала
— Редакция Европейского журнала политической экономии (с 2010 г. )
Награды
Награды
— Сертификат отличия в рецензировании, Journal of Public Economics (2013)
— Премия IIPF для молодых экономистов 2012 г. за статью о политической конкуренции и налогообложении доходов Миррлиса (2012 г.)
— Диссертация награждена медалью Отто Хана Общества Макса Планка (2007 г.)
— Дипломная работа отмечена премией Фонда Карин Ислингер , Мангеймский университет (2003 г.)
Стипендии
— Стипендиат исследовательской сети CESifo (с 2009 г.)
— Член Комитета по государственным финансам (Verein für Sozialpolitik) (с 2012 г.)
Модель, представленная в этом видеоролике, сочетает теоретико-игровой подход с разработкой механизмов для изучения влияния конкуренции на максимизацию благосостояния политиками. Показано, что в «чистой» конкуренции двух политиков победе на выборах способствует только распределение благосклонности электората, а максимизирующие благосостояние инструменты перераспределения не улучшают долю голосов политика. Как указывает ФЕЛИКС БИРБРАУЭР, можно сделать вывод, что, пытаясь создать результаты, максимизирующие благосостояние, политика терпит неудачу так же, как и рынки; и если цель состоит в том, чтобы добиться эффективных результатов, политическая конкуренция так же хороша или плоха, как и рынок.
LT Video Publication DOI: https://doi.org/10.21036/LTPUB10051
Эффективность, благосостояние и политическая конкуренция
Феликс Бирбрауэр и Пьер Бойер
Ежеквартальный экономический журнал
Ранний проект
Эффективность, благосостояние и политическая конкуренция
Феликс Бирбрауэр; Пьер Бойер
Опубликовано в 2015 г.
Рекомендуемое чтение
Энтони Даунс.
Экономическая теория демократии.
Нью-Йорк:
Харпер и Роу,
1957.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Джеймс А. Миррлис.
«Исследование теории оптимального налогообложения доходов».
Обзор экономических исследований
38
(1971):
175-208.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Роджер Б. Майерсон.
«Стимулы для развития привилегированных меньшинств в условиях альтернативных избирательных систем».
Обзор американской политической науки
87
(1993):
856-869.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Алессандро Лиццери и Никола Персико.
«Предоставление общественных благ в рамках альтернативных избирательных стимулов».
Американский экономический обзор
91
(2001):
225-239.
BibTeXEndNoteRISXMLMARCRTF
Феликс Бирбрауэр и Пьер Бойер.
«Политическая конкуренция и миррлизианское налогообложение доходов: первый проход».
Журнал общественной экономики
103
(2013):
1-14.