ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ПОРТАЛ ВОЛГОГРАДСКОЙ ОБЛАСТИГлубокий кризис, стагфляция или технический спад: что ждет мировую экономику
Инфляция в США бьет 40-летние рекорды / Frederic J. BROWN / AFP
Экономисты западных аналитических институтов все чаще предупреждают о риске близкой рецессии в крупнейших развитых странах и меняют свои оценки исключительно в негативную сторону.
С прогнозом спада в США и Германии 15 июля выступили экономисты Deutsche Bank. По их мнению, на рынках произошли серьезные изменения после публикации 13 июля данных, показавших ускорение роста потребительских цен в США. Динамика фьючерсных рынков позволяет почти со 100%-ной вероятностью ожидать рецессии в американской экономике до конца 2022 г. Эксперты Deutsche Bank прогнозируют спад в Германии на 1% в 2023 г. из-за проблем с энергоносителями.
В докладе Международного валютного фонда (МВФ), опубликованном 12 июля, подчеркивается, что США будет «все сложнее» избегать рецессии. Институт ухудшил оценки экономики: прогноз роста на 2022 г. снижен с 2,9 до 2,3%, ожидание реального роста ВВП на 2023 г.
– с 1,7 до 1,0%. Спустя несколько дней директор департамента МВФ по вопросам стратегии, политики и анализа Джейла Пазарбашиоглу в интервью Bloomberg предупредила, что в следующем отчете планируется еще более существенно понизить прогноз глобального экономического роста.
О неминуемости рецессии в ближайшие 12 месяцев в США, странах – членах ЕС, Японии, Южной Корее, Великобритании, Канаде и Австралии 4 июля заявил главный экономист крупнейшей брокерской компании Nomura Роберт Саббэраман. Основной причиной рецессии он назвал повышение ставок центральных банков для погашения инфляции.
Всемирный банк (ВБ) в своем июньском докладе также понизил прогнозы по росту ВВП в развитых экономиках до 2,6% год к году в 2022 г. (с январских 3,8%) и до 2,2% год к году в 2023 г. (с январских 2,3%). Оценки по экономике США и еврозоны были ухудшены на 1,2 п. п., Японии – на 1,7 п. п. «Для многих стран будет очень сложно избежать рецессии», – комментировал тогда отчет ВБ его президент Дэвид Малпасс.
На заседании глав финансовых ведомств и Центробанков стран G20 15 июля он подчеркнул, что «в мире назревает гуманитарная и экономическая катастрофа». Кроме рецессии многие страны сталкиваются с риском неконтролируемой инфляции, обесценения валюты и резкого сокращения международных резервов. Помимо резкого повышения ключевых ставок центральных банков крупнейших экономик причинами возможной рецессии ВБ в своем отчете называл конфликт на Украине, локдауны в Китае и разрушение цепочек поставок.
Несмотря на различие в моделях, все экономисты мотивируют ожидаемый спад двумя одновременными тенденциями: во-первых, разгоном инфляции, во-вторых, неизбежным повышением ключевых ставок центральными банками, чтобы этот рост цен погасить. Фактически экономики оказались в ловушке программы количественного смягчения, длившейся, хотя и с разной интенсивностью, на протяжении последних десятилетий и с особым масштабом развернутой в коронакризис.
Инфляция вышла из-под контроля
Политику количественного смягчения страны еврозоны проводили в рамках борьбы с серией кризисов: начиная с 2008–2009 гг.
и до нынешнего коронавирусного. Вливание денег в экономику в рамках этой политики до какого-то момента никак не влияло на цены: деньги либо потреблялись финансовыми рынками, либо просто оседали на резервных счетах коммерческих банков в центральных банках стран Европы. Но пандемия COVID-19 резко повысила инфляционные риски, вызвав асимметричные скачки цен на различные товарные категории.
Знак спада
Term spread – это разница по ставкам между 10-летними и трехмесячными гособлигациями США. Это достаточно устойчивый индикатор предсказания рецессии не только в США, но и в других развитых странах. Если он заходит в отрицательную зону, т. е. ставки по 10-летним облигациям оказываются ниже, чем ставки по трехмесячным облигациям, это показывает, что деловую активность на ближайшие месяцы бизнес воспринимает хуже, чем в прошлом. И тогда можно начинать говорить о возможной рецессии. Term spread, таким образом, опирается на способность бизнеса предвидеть события на ближайшие месяцы или даже год.
Инфляция в крупнейших мировых экономиках продолжает достигать рекордных значений. В июне в еврозоне она составила 8,6% в годовом выражении, в мае – 8,1%, следует из предварительных оценок Евростата. Это является рекордным показателем за всю историю подсчетов службы. В США в июне инфляция также продолжает бить рекорды почти за полвека: она достигла рекорда в 9,1% в годовом выражении – выше консенсус-прогнозов, в Канаде – 7,7%.
Мягкими регуляторными мерами погасить инфляцию уже не получается, поэтому центробанки вынуждены отвечать на это повышением ключевых ставок. ФРС приступила к ужесточению денежно-кредитной политики в марте, впервые с 2018 г. повысив базовую процентную ставку – на 0,25 п. п. до 0,25–0,5% годовых, в мае регулятор увеличил ее на 0,5 п. п. до 0,75–1%, а в июне – сразу на 0,75 п. п. (самое резкое повышение с 1994 г.) до 1,5–1,75%. К концу года, по прогнозам ФРС, она превысит 3%. 1 июня Банк Канады повысил ставку с 1,0 до 1,5% год к году. Ставка Европейского центрального банка на данный момент составляет минус 0,5% год к году, при этом эксперты ожидают ее повышения на 25–50 базисных пунктов.
Звонил ли колокол
Для всех традиционных опережающих индикаторов рецессии на данный момент характерна очень большая степень неустойчивости, полагает директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики «Сколково-РЭШ» Олег Шибанов. По его словам, можно отметить сокращение объемов грузоперевозок и в связи с этим ожидать сокращения деловой активности. Также характерно, что показатель потребительских расходов – основной драйвер экономики – ведет себя крайне необычно, отмечает эксперт, например, они растут гораздо медленнее в месяцы подъема вроде декабря. Но пока что все это не может считаться 100%-ными сигналами рецессии, наиболее устойчивым индикатором экономисты считают так называемый term spread (разница доходностей долгосрочных и краткосрочных облигаций минфина США), отметил Шибанов. Он все еще находится в уверенно положительной зоне, обратил он внимание. 15 июля показатель term spread составлял 0,56 п. п. Но в целом он довольно устойчиво снижается по крайней мере с мая, когда его уровень превышал 2 п.
п. Значения, близкие к 0,5–0,6, были в последний раз зафиксированы в период острой фазы пандемии в мае – июне 2020 г.
В текущем году этот индикатор в отрицательную зону не заходил и поэтому уверенно говорить, что мы получили сигналы о рецессии, было бы слишком смело, замечает Шибанов. Никто не исключает, что рецессия возможна, но пока точных подтверждений тому мы не видим, заключает эксперт.
Такие явления в экономике, как увеличение издержек многих компаний из-за бурного роста цен на сырье или повышение инфляции в крупнейших экономиках, также не могут считаться точными предвестниками рецессии, поскольку эти явления в нынешних условиях не приводят к таким глубоким спадам, как, например, в 1970-х гг., добавляет Шибанов.
В связи с продолжающимся ужесточением денежно-кредитной политики прогнозы экономического роста в ближайшее время будут и дальше пересматриваться в сторону ухудшения – вплоть до стагфляции мировой экономики, считает ведущий эксперт института «Центр развития» НИУ ВШЭ Сергей Пухов.
Рост геополитической напряженности, разрушение цепочек поставок сырьевых и продовольственных товаров, а также рост цен производителей и высокая инфляция вынуждают регуляторов ужесточать свою политику, что неизбежно ведет к замедлению и в отдельных случаях к сокращению потребительского спроса и внешней торговли, указывает Пухов. Уже во втором полугодии текущего года стоит ожидать сокращения темпов роста экономик большинства стран, в которых регуляторы будут придерживаться жесткой монетарной политики. С наиболее высоким риском рецессии крупнейшие экономики столкнутся в первой половине 2023 г., прогнозирует эксперт. Впрочем, ожиданий глубокой рецессии у экспертного сообщества нет, для развитых стран она будет иметь скорее технический характер.
Наступление рецессии в экономиках развитых стран в перспективе 1–2 лет в условиях повышения ставок при борьбе с инфляцией имеет высокую вероятность, считает заведующий лабораторией анализа институтов и финансовых рынков Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Александр Абрамов.
При этом он не ожидает наступления жесткого кризиса в ближайшие месяцы. В данный момент такие экономические предикаты экономических спадов, как спреды доходностей долгосрочных и краткосрочных государственных облигаций, уровень просроченной задолженности в банках, число увольнений и индексы цен на жилую недвижимость, не указывают на высокую вероятность рецессии, если говорить, например, о США, отметил он. При этом, даже если рецессия уже началась, а мы ее не заметили, факт наступления этой ситуации было бы невозможно зафиксировать до начала следующего года, добавил эксперт.
Действительно, власти западных стран попали в каком-то смысле в западню, которую сами же себе и устроили: из-за высокой инфляции им будет трудно использовать традиционные методы стимулирования экономики с помощью денежно-кредитной и бюджетной политики, продолжил Абрамов. Госдолг еврозоны и США, не говоря уже о многих развивающихся странах, значительно превышал объем ВВП, отметил он. За период коронакризиса он вырос на порядок: повышение ставок центральными банками будет означать резкий рост госрасходов на обслуживание долга – для бюджета это очень больно.
Ограниченность мер поддержки может углубить рецессию и сделать ее особо продолжительной, полагает эксперт.
«Черным лебедем» рецессии является серьезный риск конфликта вокруг Тайваня – если он реализуется, это приведет к существенному ухудшению глобальных экономических связей и наступлению глубокой и продолжительной рецессии, добавил Абрамов. Так или иначе, спад в крупнейших экономиках начнется ближе к середине 2023 г.
Экономике США скорее грозит замедление, чем рецессия, уверена доцент кафедры государственных и муниципальных финансов РЭУ им. Г. В. Плеханова Елена Воронкова. Учитывая, что американская экономика практически не отреагировала на последние решения ФРС по снижению процентной ставки, ужесточение денежно-кредитной политики в США может продолжаться в течение следующего года, но при этом процентная ставка не превысит считающийся нейтральным для американского рынка уровень в 3%, считает эксперт.
Что считается рецессией
Краткосрочный спад экономики формально рецессией не является.
Чтобы констатировать вхождение в стадию кризиса, снижение объема ВВП должно длиться не менее двух кварталов подряд с темпом хотя бы минус 1,5%, согласно наиболее популярной классификации, предложенной экономистом Джулиусом Шискиным в 1974 г. Но данная характеристика не всегда себя оправдывает в связи с тем, что постквартальные показатели ВВП со временем пересчитываются. Во время рецессии в 2001–2002 гг. экономисты фиксировали колебания ВВП: он попеременно рос и падал от квартала к кварталу. Только в июле 2002 г. пересмотр данных ВВП показал, что он падает уже три квартала подряд.
В своем июньском докладе аналитики ВБ сравнивают нынешнюю ситуацию в мировой экономике со стагфляцией 1970-х гг. Такое сравнение обусловлено схожим поведением центральных банков в крупнейших мировых экономиках: повышение ключевых ставок для борьбы с инфляцией в ту эпоху оказалось настолько резким, что оно привело к глобальной рецессии, а также к череде долговых кризисов в развивающихся странах, напоминают эксперты ВБ.
Нынешняя экономическая обстановка в мире схожа с ситуацией 1970-х гг. по следующим основным аспектам: шоки предложения наряду с ростом мировой инфляции в краткосрочной перспективе (чему предшествовал длительный период довольно мягкой денежно-кредитной политики в крупнейших экономиках), перспективы ослабления экономического роста в долгосрочной перспективе и уязвимость развивающихся стран перед ужесточением денежно-кредитной политики в крупных странах, отмечают в ВБ. Ключевым отличием от ситуации 1970-х гг., которое может воспрепятствовать повторению глобальной рецессии, эксперты ВБ считают усовершенствованные с того времени основы денежно-кредитной политики в развитых и развивающихся странах, которые смогли укрепить доверие населения и бизнеса к центральным банкам как к структурам, способным снизить эффекты инфляции на экономику.
Замедлить инфляцию и при этом избежать рецессии или хотя бы снизить ее глубину возможно, считают эксперты, опрошенные «Ведомостями». Среди мер, которые могли бы этому поспособствовать, они назвали снижение издержек для производителя и создание стимулов для расширения ими объема выпуска, снижение тарифов на международные перевозки и стабилизацию мировых цен на энергоносители.
Небольшие шансы избежать рецессии все же остаются, в основном они связаны с возможными улучшениями глобальных экономических связей, отмечает Абрамов. К таким улучшениям эксперт относит ослабление самоограничений стран ОПЕК+ по производству нефти, а также тарифных ограничений США на импорт китайских товаров. Тех финансовых инструментов, которыми пользуются крупнейшие экономики мира сегодня, будет недостаточно для полного снятия рисков рецессии, уверен Абрамов. По масштабу изменения, которые должны произойти в экономиках этих стран, сравнимы со структурными финансово-экономическими реформами, которые в 1970-х гг. проводили страны Европы и США для выхода из стагфляции. Тогда произошел отказ от привязки курса доллара к стоимости золота, либерализация мировой торговли и был запущен процесс ужесточения монетарной политики.
Есть ли России дело до мировой рецессии
Изоляция российской экономики от экономик развитых стран в значительной степени снизит последствия рецессии в них для России, уверены эксперты, опрошенные «Ведомостями».
С учетом того что рецессия в мировой экономике наступает на фоне сильного геополитического обострения, ее влияние на экономику России будет в основном осуществляться через внешнюю торговлю, а не через финансовые рынки, считает главный экономист агентства «Эксперт РА» Антон Табах. Скорее всего, усилится падение цен на российский экспорт, в большей степени на металлы и уголь и в меньшей степени на нефть и зерно, поскольку в этих секторах действуют другие факторы, полагает эксперт.
Влияние внешней конъюнктуры и спроса на российскую экономику будет меньшим по сравнению с последним кризисом 2009 г., считает Пухов. Из-за санкций открытость российской экономики – доля экспорта и импорта товаров в ВВП – по итогам текущего года опустится ниже 40%, а то время как в 2008 г., т. е. перед кризисом, она превышала 45%, напоминает Пухов. По его словам, изолированность российской экономики от мирового рынка капитала в случае очередного кризиса также смягчит его последствия.
В современных обстоятельствах решающее влияние на экономическую стабильность в России будет больше оказывать структурная трансформация экономики за счет собственных источников роста, поддержки предпринимательской активности, уверена Воронкова.
Эффекты же внешнего фона для России важны главным образом с позиции формирования новой географии внешнеэкономической деятельности, добавляет эксперт.
США в воронке инфляции: как справлялись раньше и удастся ли теперь
18 января, 10:30
Мнение
© Ethan Miller/Getty Images
Долгие годы в мире насаждалось представление о низкой инфляции в США. Она действительно была ниже, чем во многих странах, и даже порой оказывалась меньше 1%. Так, в 2008 году, согласно данным статистического бюро Департамента труда Соединенных Штатов, инфляция составила 0,01%. Но в 2021 году она достигла максимума с июня 1982 года и составила 7%.
В 2008 году начался мировой экономический кризис, и низкая инфляция сообщала о падении продаж. Отмечу, что тогда кризис переживал и рынок недвижимости, правда, динамика цен на нем не учитывалась в инфляции.
Читайте также
Годовая инфляция в США в декабре достигла максимума с 1982 года
В 2009 году власти США и ФРС резко нарастили расходы, выделяя деньги на спасение банков и выкуп мусорных бумаг (высокодоходные облигации с кредитным рейтингом ниже инвестиционного уровня либо вовсе без рейтинга) с фондового рынка, — инфляция дошла до 2,72%.
В 2010 году она составила 1,5%, в 2011 году снова возросла до 2,96%. В дальнейшие годы инфляция в США снижалась: в 2012 году — до 1,74%, в 2013 году — до 1,5%, а в 2014 году она опустилась до 0,76%. Тогда и родился современный миф о том, что цены в США почти не растут и это делает эту страну едва ли не идеальным местом рыночного обитания. Однако сами американцы видели ситуацию не столь радужно: если в 2004 году бизнес-ланч стоил $4–7, то спустя десять лет — $12–14. Цены на продукты питания росли, хотя масса импортных фабричных товаров оставалась недорогой.
Данные за 2015 год в США (сколь бы они ни были традиционно приукрашенными) вызывали удивление и зависть во многих странах — инфляция равнялась 0,73%. При том, что в 2014–2016 годах в мире бушевала вторая волна экономического кризиса, рынки были неустойчивы, национальные валюты девальвировались, а капиталы бежали в США. Это была удобная для американской элиты ситуация. Тогдашний президент Америки Барак Обама рапортовал об успехах своей политики: безработица снизилась с максимальных 10% в октябре 2009 года до 4,6% в ноябре 2016 года.
Биржевые индексы, ВВП и цены на недвижимость росли. Американцы вновь набирали кредитов, очень дешевых из-за политики сверхнизких ставок.
Все понемногу портится
Казалось, США возвращались в 2016 году на позиции глобального лидера. Тем не менее недовольство граждан, в том числе и экономической ситуацией в стране, привело к избранию президентом Дональда Трампа, который обещал вернуть Америку в золотое прошлое по-настоящему. В прошлое вернулись, но несколько иначе. В 2016–2019 годах США в плане инфляции продемонстрировали показатели докризисного периода: 2016 год — 2,07%, 2017 год — 2,11%, 2018 год — 1,91%, 2019 год — 2,28%; и официальные темпы роста цен как в 2000–2006 годах. Тем не менее Трамп, как и Обама, много рассказывал о своем «экономическом чуде», но крах рынков в марте 2020 года и возникший экономический «пожар» вновь гасили деньгами.
Инфляция в тот год упала до 1,36%, но правительственные расходы, напротив, подскочили до беспрецедентных величин. По данным Министерства финансов страны, дефицит федерального бюджета США по итогам 2020 финансового года (завершается 30 сентября) увеличился в 3,2 раза и достиг $3,132 трлн.
Относительно величины ВВП показатель составил 15,2% (в 2019 году было 4,6%), что было рекордом с 1945 года. Даже в обстановке первой волны кризиса — величайшего стресса 2009 года — дефицит государственного бюджета составлял лишь 9,8% ВВП. Но дело было еще и в том, что США пришлось вернуться к политике нулевых ставок — сверхдешевых кредитов для банков. Диктовали это не только плохие обстоятельства 2020 года (к которым относится и пандемия COVID-19), но и крах политики поиска выхода из кризиса на основе сохранения старого экономического курса.
Читайте также
Проклятие нулевых ставок: как эффективный инструмент центробанков завел США в тупик
В годы большого мирового кризиса США не допустили ни девальвации доллара, ни разорения слабых компаний на рынке (даже в управляемой форме). При этом правительство не отказалось от наращивания долга; в 2022 году он перешел за грань $29 трлн. Не поверили власти и экономистам, утверждавшим, что все это закончится всплеском инфляции, которая может быть выше 7% — уровня 2021 года.
Ныне потолок госдолга повышен до $31,4 трлн. Положение таково, что ставка ФРС в 0–0,25% едва ли может быть хоть немного повышена, и только бюджетный дефицит власти США стараются ограничить в росте.
Как США генерируют инфляцию
2014–2016 годы были для правящих кругов США временем больших экономических надежд. Им казалось, будто антикризисная политика все-таки увенчалась успехом. Даже если этот успех не считался полным, то ожидалось, что далее дела пойдут в гору: американский рынок будет получать, как прежде, приток капиталов, недвижимость будет дорожать несмотря на низкие ставки по кредитам (уже взвинтившие цены до максимума), а фондовый рынок будет устойчив и не упадет. В декабре 2019 года именно такие настроения помешали ФРС трезво оценить обстановку в мировой экономике.
Третья волна глобального кризиса в 2020 году оказалась совсем не похожей для США на прежние волны. Именно она породила сперва всплеск расходов, а после рост инфляции, ставший столь острой проблемой для властей в 2021 году.
В марте 2020 года американский фондовый рынок рушился вместе с мировыми ценами на нефть, и его не спасали иностранные капиталы. В 2021–2022 годах выяснилось: постоянный внешний спрос на доллары, который снимал для США негативный эффект от денежной эмиссии (а как без нее было поддерживать рост государственного и корпоративного долга?), больше не работает так, как нужно. Если ранее США создавали мировую инфляцию, то теперь они начали вкушать ее плоды. В чем-то это стало повторением ситуации 1973–1982 годов.
После Второй мировой войны мир захлебывался в девальвационных волнах. Доллар был востребован и не падал. Это помогло вытащить экономику Западной Европы и Японии: в 1950-е годы рост там был активнее, чем в США. Но американцы начали злоупотреблять эмиссией, и в период вьетнамской войны (1964–1975) эта политика достигла своего пика. В результате в 1973 году мир ощутил шок от повышения цен на нефть, а инфляция в США подскочила до 8,71% с 3,41% в 1972 году. В 1974 году она составила рекордные 12,34%.
Затем кризис семидесятых немного отступил: в 1975 году инфляция равнялась 6,94%, в 1976 году — 4,86%, в 1977 году — 6,7%. Затем кризис усилился, что отразилось и на росте цен в США. В 1978 году инфляция подскочила до 9,02%, а в 1979 году составила 13,29%. 1980 год облегчения не принес: инфляция была 12,52%.
Читайте также
Максимальная с начала 1980-х: как США пришли к такой инфляции
Недоступное лекарство от инфляции
В 1950–1960-х годах США злоупотребили эмиссией, чем помогли прийти новому большому кризису и безумной инфляции. По поводу его нарастания в 1974–1975 годах в СССР с энтузиазмом отмечали: «…в капиталистическом мире разразился экономический кризис, остроту и глубину которого, по признанию самих буржуазных деятелей, можно сравнить лишь с кризисом начала 30-х годов» (Материалы XXVI съезда КПСС. С. 28). Говорил об ужасах кризиса и лично Леонид Брежнев.
Впрочем, на мой взгляд, советским деятелям стоило лучше изучить американские возможности. Положение США не было безнадежным.
ФРС был доступен крайне неприятный, но действенный рецепт — многолетнее повышение эффективной ставки. В 1974 году она впервые оказалась выше 10% (кризис 1954 года преодолевали при ставке в 1,05%), а в 1979 году ставка составила 11,19%, в 1980 году выросла до 13,36%.
В 1981 году, когда инфляция в США достигла 8,92%, ФРС повысила ставку до 16,38%. В следующем году ставка оставалась также высокой — 12,26%, и затем ее снижали очень осторожно почти десять лет, но в 1992 году инфляцию уже удалось сбить до 3,83%. Инфляционный потоп был закончен. США возвратили к себе доверие как к банковскому центру, а также как к центру военно-политической силы.
Изменить положение в обстановке 2022 года не представляется возможным — финансовый сектор США нуждается в денежной подпитке, а долг правительства так велик, что повышение ставки приведет к дефолту. Первой проблемой будет необходимость прекращения заимствования, в результате чего экономика утратит стимул к росту — рост ВВП во многом зависит от роста государственных расходов, а тот держится на увеличении долга.
Ясно, что социальные и инфраструктурные расходы правительства играют большую роль — они тянут экономику вверх наряду с мерами ФРС и администрации по защите от падения финансовой сферы. Но защита эта порождает во многом мировой рост цен. Команда нынешнего президента США Джо Байдена стремится сбить цены на нефть — они с $55 в январе 2021 года поднялись до $86 за баррель в январе 2022 года. Для формального расчета ВВП США это хорошо, для роста экономики — плохо. Потому прогноз МВФ по этому показателю для США на 2022 год — 4,9%.
Читайте также
Обреченная дорожать? Что будет с нефтью в 2022 году и далее
В МВФ понимают, что восстановительный подъем экономики в США почти завершен, а общие издержки остаются высокими. Они возрастают по мере роста мировых цен, тогда как во множестве других стран дешевле рабочая сила, транспорт, недвижимость, даже энергоресурсы и, как следствие, ниже издержки для предприятий. И разрыв обещает увеличиться на основе денежно-кредитной политики США, которую они не в состоянии круто поменять.
Неудовлетворительный итог
В итоге США продолжают генерировать глобальную инфляцию, а другие страны имеют меньший интерес к ее поглощению через спрос на доллары. Потому инфляция в США рискует не только остаться высокой, но достичь показателей кризиса 1973–1982 годов. На мой взгляд, не стоит удивляться, если инфляция поднимется до 12–13% и даже выше, что логично на волне повышения мировых цен. При росте цен на нефть на 40–50% можно ли вообще ожидать низкую инфляцию в США? В 1979–1981 годах высокие ставки ФРС пресекли восхождение инфляции, но в 2022 году им неоткуда взяться. Денежные «протечки» с рынка ценных бумаг на товарные рынки будут продолжаться, а мировые цены расти, на чем у спекулянтов будет возможность немало заработать.
Все это плохо для США. Они продолжат терять положение финансового центра и генератора роста в мире, технологического лидера, а с этим и несокрушимого военно-политического игрока. Не помогут даже надежды на фармацевтику: вакцины от коронавируса есть и у других стран, и судя по заявлениям, они не склонны превращать борьбу с пандемией в бизнес.
Вместе с этим американские «командные высоты» в сфере патентов и прочей интеллектуальной собственности могут быть потеряны, если Вашингтон будет неосторожен в Европе. Все это только сыграет на инфляцию в США, которая не станет низкой в новую эпоху.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Цитирование разрешено со ссылкой на tass.ru
Рецессия или инфляция? Правительства всего мира должны выбрать свой яд: NPR
Человек в черном из фильма 1987 года «Принцесса-невеста» отражает ту же безнадежную дилемму, с которой сталкиваются многие правительства, выбирая между решением проблемы инфляции и решением проблемы возможной грядущей рецессии. 20 век Фокс скрыть заголовок
переключить заголовок
20 век Фокс
Человек в черном из фильма 1987 года «Принцесса-невеста» изображает ту же безнадежную дилемму, с которой сталкиваются многие правительства, выбирая между решением проблемы инфляции и решением проблемы возможной грядущей рецессии.
Если вы прямо сейчас управляете страной, вы смотрите в будущее на довольно мрачный выбор, мрачный выбор во многом связан с тем, почему срок пребывания Лиз Трасс на посту премьер-министра был таким коротким.
Выбор: инфляция или рецессия. Собираетесь ли вы попытаться снизить инфляцию или вы собираетесь попытаться предотвратить или смягчить надвигающуюся рецессию? Делать и то, и другое одновременно, вероятно, невозможно, потому что то, что тушит один пожар, подливает масла в огонь другого.
Где яд?
Ситуация напоминает сцену из одного из моих самых любимых фильмов: Принцесса-невеста . Это битва умов между лихим человеком в черном (Кэри Элвес) и сицилийским похитителем (которого играет замечательный Уоллес Шон).
Игра? Попробуйте угадать, какой бокал вина был отравлен.
«Где яд?» — спрашивает человек в черном, ставя перед собой кубок вина, а другой — перед сицилианцем.
Сицилианец начинает головокружительную логическую развязку ситуации: человек в черном силен и, возможно, отравил свою чашку, думая, что сможет пережить это, «поэтому я явно не могу выбрать вино перед вами!» Затем он возражает, что его противник тоже умен и никогда не отравит свою чашу, «поэтому я явно не могу выбрать вино передо мной!»
Сицилиец наконец берет чашку, они оба пьют, и человек в черном говорит ему, что он ошибся выбором. Сицилиец торжествующе объявляет, что тайком подменил кубки и избежал яда! В середине приступа смеха он умирает. Как оказалось, обе чашки были отравлены.
Политики, выберите свой яд
Если вы прямо сейчас управляете правительством, вы можете чувствовать себя немного как наш бедный, обреченный сицилиец: Собираетесь ли вы сосредоточить свои усилия на победе над инфляцией, даже если это означает рецессию, которая закроется предприятий и выбрасывает миллионы людей без работы? Или вы попытаетесь избежать рецессии любой ценой, даже если это будет означать снижение уровня жизни из-за стремительного роста цен на инфляцию и разрушенной валюты? Не существует выбора, который не связан с серьезными экономическими потерями.
Премьер-министр Великобритании Лиз Трасс решительно взялась за предотвращение рецессии. Она пришла к власти, обещая экономический рост за счет снижения налогов, а также помощь потребителям за счет повышения цен на топливо.
Лиз Трасс пообещала снизить налоги и облегчить рост цен
Ютуб
Трасс на раннем этапе допустил несколько серьезных ошибок. «Она пошла даже дальше, чем обещала в ходе предвыборной кампании», — сказала Сумайя Кейнс, редактор отдела британской экономики в журнале The Economist. В дополнение к запланированному снижению налогов Трасс провел снижение налогов для некоторых из самых богатых британцев, и на этом это не закончилось. «Затем были брифинги, в которых говорилось, что правительство может пойти еще дальше и объявить о еще большем снижении налогов», — сказал Кейнс.
«Они действительно собирались для этого».
Инвесторы, экономисты и рыночные аналитики начали критиковать этот план, указывая на то, что, похоже, не существует плана по выплате налоговых льгот, не говоря уже об увеличении государственных расходов, которые потребуются для компенсации роста расходы на топливо, как и обещал Трасс.
Более того, Трасс не представила свой экономический план в независимое бюджетное управление Великобритании, которое обычно оценивает экономическую политику правительства и составляет прогноз. «Это добавляло неприятных ощущений», — сказал Кейнс.
Экономика просачивания вниз
Плохих флюидов было много. Президент Джо Байден даже раскритиковал этот план в Твиттере, назвав его «экономикой просачивания» — уничижительный термин, часто используемый для описания идеи снижения налогов для роста экономики.
Я устал от просачивающейся экономики. Это никогда не работало.
Мы строим экономику снизу вверх и посередине.
— Президент Байден (@POTUS) 20 сентября 2022 г.
Когда я спросил экономиста Уильяма Гейла, директора Центра налоговой политики в Брукингсе, о плане Трасса для экономики Великобритании, он на минуту потерял дар речи.
«Просто… Это… Я просто. Это была такая плохая идея в их обстоятельствах», — сказал он. «Снижение налогов дорого стоит». Мало того, что не было плана платить за это снижение налогов (Truss просто утверждал, что в конечном итоге они окупят себя, хотя история снижения налогов имеет неоднозначную историю), но и Великобритания сейчас борется с серьезной инфляцией. Цены в Великобритании растут более чем на 13%. Снижение налогов и государственная помощь, похоже, усугубили инфляцию, потому что и то и другое вкачивает деньги в экономику. Когда у людей и предприятий больше денег, они, как правило, тратят их, и этот повышенный спрос приводит к росту цен. Это не то, чего вы хотите, когда боретесь с инфляцией.
Дела пошли очень странно
Сумайя Кейнс беспокоился о финансовых основах плана.
Но она также подумала, что это может быть не так уж и плохо, поскольку Великобритания является одной из самых сильных и богатых экономик на планете. Безусловно, глобальные инвесторы и учреждения продолжат вкладывать средства в Великобританию и ссужать ей деньги, даже если план не будет надежным. «Моей немедленной реакцией было то, что это плохо, а не губительно», — вспоминал Кейнс. «Потом все пошло очень странно. Что-то было не так».
Международные инвесторы выразили своего рода вотум недоверия плану Трасса и начали выкачивать деньги из Великобритании. Стоимость заимствований страны взлетела до небес, как будто инвесторы не очень верили, что страна сможет покрыть свои долги. Банку Англии пришлось вмешаться и принять экстренные меры.
Это было действительно шокирующим. Происходило то, что обычно случается только в странах, которые находятся в ужасном экономическом кризисе и перед угрозой полного краха. «Было настоящее чувство почти паники», — сказал Кейнс. «Произошло определенное событие в стиле финансового кризиса, и это действительно усилило ощущение того, что что-то действительно сломано».
Теория Кейнса заключается в том, что планы Трасса тратить деньги на рост экономики и предотвращение рецессии могли бы получить пропуск от международных инвесторов в другой ситуации. Но прямо сейчас существует низкая терпимость к смелым шагам — инвесторы хотят, чтобы все сложилось. «Это просто гораздо более враждебная среда и гораздо более опасная среда для такой экономической авантюры», — сказал Кейнс. «Инвесторы не в восторге от того, куда движется мир».
Инфляция и рецессия
Экономист Уильям Гейл сказал, что мы все должны принять к сведению то, что произошло в Великобритании. Он сказал, что хотя план Трасса имел явные недостатки, глобальная экономическая ситуация также сыграла большую роль в последних событиях.
«У них высокая инфляция, и они беспокоятся о своей финансовой устойчивости и своей монетарной власти, и они пытаются бороться с инфляцией, а не с рецессией», — сказал Гейл. «И если это звучит очень похоже на нас, это не удивительно».
Гейл отметил, что сейчас правительства находятся в особенно сложной ситуации. Будут ли они действовать жестко после инфляции, или они попытаются помочь людям и предприятиям сейчас и, надеюсь, предотвратить серьезную рецессию? Какой яд они выберут?
Немыслимый выбор
Вот в чем проблема: снижение инфляции (т. е. снижение цен в экономике) обычно означает повышение процентных ставок, что, по сути, связывает экономику и препятствует ее быстрому росту. Когда процентные ставки растут, занимать деньги становится дороже, поэтому люди и предприятия, как правило, занимают меньше денег и тратят меньше денег. Они покупают меньше вещей. Поскольку они покупают меньше вещей, спрос на вещи падает, что в конечном итоге приводит к снижению цен. Вуаля, инфляция решена!
Но люди, которые не покупают вещи, также означают, что компании продают меньше вещей, зарабатывают меньше денег и менее склонны расти, инвестировать и нанимать новых людей. Они могут даже начать увольнять людей, сокращая планы по росту.
Повышение процентных ставок сдерживает экономический рост, и это болезненное решение. Когда председатель ФРС Пол Волкер занялся инфляцией еще в 1970-х и 80-х годах, это погрузило страну в глубокую рецессию, и миллионы людей потеряли работу. Миллионы потерянных рабочих мест, закрытые предприятия, человеческие жертвы? Конечно, правительство не может выбрать эту чашу.
Вы должны увидеть другую чашку
За исключением того, что другая чашка тоже рискует чем-то довольно ужасным. Предотвращение или смягчение рецессии обычно означает вливание денег в экономику. Таким образом, правительство поддерживает движение денег через систему к людям и предприятиям. Это побуждает людей, предприятия и банки продолжать тратить, инвестировать, нанимать и расти. Но все это может усугубить инфляцию.
Если инфляционная спираль закрепится, она может полностью разрушить валюту и экономику. Это также уносит жизни: представьте, что все ваши сбережения испарились? Представьте, что вы платите 20 долларов за чашку кофе? Представьте, что вы работаете весь день и едва зарабатываете на обед? Эта деструктивная инфляционная спираль произошла в таких странах, как Бразилия, где она причиняла ужасную боль десятилетиями, от которой экономика страны до сих пор полностью не оправилась.
Конечно, правительство не может выбрать эту чашу.
Прямо сейчас в США правительство делает и то, и другое: председатель Федеральной резервной системы Джером Пауэлл повышает процентные ставки, а Белый дом также делает все возможное, чтобы удерживать цены на топливо на низком уровне, списывать студенческие долги и оказывать помощь людей различными способами. Прямо сейчас инфляция в США не растет по спирали, и экономика выглядит довольно стабильной. Но если это изменится, что может произойти очень быстро, мы можем обнаружить, что выбираем свой яд и ощущаем его последствия на десятилетия вперед.
Все еще есть большая надежда на так называемую мягкую посадку: мысль о том, что повышение процентных ставок сейчас может достаточно успокоить инфляцию, чтобы выбор не был необходим, и наше правительство могло избежать необходимости принимать такое невообразимое экономическое решение.
Польша: Социально-экономический кризис усиливается, поскольку инфляция превысила 25-летний максимум
Социально-экономическая ситуация в Польше продолжает ухудшаться.
Последствия высоких процентных ставок, войны на Украине и инфляции, которая превысила 25-летний максимум, грозят ввергнуть страну в глубокую рецессию.
Инфляция, которая в конце прошлого года уже составляла 8,6 процента, выросла почти до 18 процентов, несмотря на правительственный «инфляционный щит». Инфляция во многих других странах Восточной и Юго-Восточной Европы еще выше. Даже так называемая базовая инфляция, не учитывающая сильно колеблющихся цен на продукты питания и энергоносители, превысила символический уровень в 10 процентов.
Польские горняки на шахте Вуек в Катовицах [AP Photo/Czarek Sokolowski] Польша не входит в зону евро. Польский центральный банк поэтапно поднял первичную процентную ставку до 6,75 процента. Это значительно выше базовой ставки ЕЦБ, которая совсем недавно составляла 1,25%. Польский центральный банк в последнее время воздерживается от дальнейшего повышения процентных ставок, поскольку повышение ставок на сегодняшний день уже вызвало значительный экономический спад.
Фиксированные процентные ставки в Польше редкость, поэтому процентные ставки по существующим кредитам растут, а новые инвестиции становятся дороже. На сегодняшний день наблюдается лишь ограниченное снижение продаж потребительских товаров, но это в основном связано с большим количеством украинских беженцев (2,6 миллиона по данным УВКБ ООН), проживающих в настоящее время в Польше.
Взгляд на строительный сектор, в частности, показывает, насколько разрушительным было влияние повышения процентных ставок на польскую экономику. По сравнению с предыдущим годом в августе было зафиксировано резкое снижение объемов нового жилищного строительства на 46 процентов. Поскольку многие польские компании арендуют свои транспортные средства и оборудование, они также сталкиваются с ростом затрат.
Международный валютный фонд (МВФ) снова снизил прогнозы роста Польши на этот и следующий год: до 3,8 процента в этом году и до 0,5 процента в 2023 году. По данным рейтингового агентства Moody’s, ВВП Польши сократится на 0,2 процента в год -в годовом исчислении в 2023 году.
Павел Борис, президент Польского фонда развития, опубликовал в Twitter мрачный прогноз. Вернувшись с ежегодных собраний МВФ и Всемирного банка, он написал, что настроение было «столь же плохим, как во время кризисов 2009 и 2012 годов». Борис считает, что рецессия в Германии и Италии также отразится на польской экономике и приведет к дальнейшему росту безработицы и государственного долга.
Для Польши обесценивание злотого (PLN), который за последний год упал в цене с 3,9 злотых до 5 злотых за доллар, означает рост цен на импортные товары, особенно из США, где Польша подписала многомиллиардные закупки оружия. Многие польские компании платят за импортное сырье и комплектующие с Дальнего Востока в долларах и принимают оплату за экспорт готовой продукции в Западную Европу в евро, что «очень быстро сокращает маржу» из-за «более сильной позиции доллара», как отмечает Петр Сорочинский. , главный экономист Польской торговой палаты, прокомментировал.
Социальные последствия кризиса уже стали разрушительными.
Около 1,6 млн поляков живут ниже прожиточного минимума. Для семьи из одного человека это 69 злотых.2 (около 145 долларов) в месяц. Это без учета бездомного населения, которое не регистрируется в статистике. Примерно 4,6 миллиона поляков живут в относительной бедности, то есть зарабатывают менее 50 процентов среднемесячного дохода. Это было 6688 злотых (1480 долларов США) в сентябре 2022 года, что номинально на 14,5% больше, чем годом ранее. Однако с учетом инфляции реальная заработная плата снизилась примерно на 3 процента.
В то время как дети и многодетные семьи раньше были в центре внимания отчета о бедности, доля крайне бедных детей значительно сократилась — с 700 000 в 2015 году до 333 000 в 2021 году — отчасти из-за пособия по уходу за ребенком 500Plus, введенного правительством ПиС.
Кроме того, 246 000 пожилых людей старше 65 лет живут ниже прожиточного минимума. Пожилые люди все чаще обращаются за продовольственной помощью, отмечает Шарфенберг. Больше всего страдают те, кто не имеет пенсионного права и живет на социальную помощь. В феврале 2022 года эта сумма увеличилась лишь незначительно с 645 злотых до 719 злотых (со 143 до 159 долларов США), несмотря на высокую инфляцию.
Шарфенберг считает вероятным рост бедности более чем на 2 процентных пункта в следующем году. По словам профессора, основная причина – неспособность привести социальные выплаты в соответствие с инфляцией. Он указывает, что семейные пособия не корректировались с 2016 года9.0009
С сентября цены выросли примерно на 170 процентов, при этом литр дизельного топлива стоит 8 злотых (1,77 доллара США).Даже тонна каменного угля стоит 2000 злотых (443 доллара США), что вдвое больше, чем год назад, несмотря на государственные субсидии. Цены на свободном рынке сейчас составляют 4000 злотых (885 долларов США) и выше. В поисках дешевого угля на зиму некоторые стоят в очереди часами или проезжают сотни километров в Чехию или Словакию, где он все же несколько дешевле.
В ответ правительство снова легализовало покупку бурого угля оператором электростанции PGE, что было запрещено из-за высокого уровня выбросов загрязняющих веществ. Его цена колеблется от 190 до 500 злотых за тонну (42-111 долларов США), но при сжигании он производит в четыре раза меньше тепла, чем каменный уголь. Более того, при сжигании бурого угля в воздух выделяется в три раза больше серы и в пять раз больше ртути.
Рост цен на энергию уже привел к сокращению бюджета.
Ягеллонский университет в Кракове, например, объявил, что больше не будет проводить свои основные лекции лично, а с октября будет проводить их онлайн из-за роста цен на электроэнергию, которые выросли почти на 700 процентов.
Аналогичные отчеты есть и в других университетах.
Муниципалитеты также попросили школы и детские сады разработать планы по сокращению расходов, повторяя при этом банальности о том, что «детям нужно тепло» и что «дистанционное обучение не будет осуществляться». Торговые центры и торговые сети также объявили о мерах по энергосбережению на освещение и отопление.
Тем не менее, наиболее серьезное влияние оказывает рост цен на продукты питания. В первом полугодии 2022 года цены на сливочное масло выросли на 48 процентов, на мясо — на 31 процент, а на фрукты — на 24 процента. К сентябрю цены на растительное масло выросли на 62, на соль, молоко и макаронные изделия — на 37, на муку и рис — на 20, а на сахар — на 100 процентов. В результате в первом полугодии количество крупных магазинных краж увеличилось на 27%, а мелких — на 13%. Как отраслевой журнал Wiadomości Handlowe сообщил, что магазины отреагировали на более широкое использование противоугонных устройств, даже на сливочном масле.
Оппозиционные партии вместе с профсоюзами организуют серию безобидных акций протеста, чтобы послужить громоотводами для нарастающей бури социального конфликта. В то же время они поддерживают курс правительства на войну против России и нападают на ПиС справа по экономической и социальной политике. Они говорят, что в бедственном положении виновата политика государственных субсидий, рост социальных расходов и, в частности, пособие на детей 500 Plus, а также чрезмерно нерешительное повышение процентной ставки центральным банком.
Под лозунгом «Объединяемся и злимся на ПиС» оппозиционные группы в последние недели провели в нескольких городах демонстрации против роста цен на энергоносители и инфляции. В каждом случае присутствовало всего несколько сотен участников.
Ко Дню национального образования оппозиция также организовала акции протеста против политики министра образования Пшемыслава Чарнека под хэштегом #KartkaDoCzarnka (Красная карточка Чарнеку). Профсоюзы учителей, столкнувшись с настоящим оттоком персонала из-за ужасных условий труда, организовали параллельную недельную «образовательную деревню» перед зданием министерства и протестовали в прошлом месяце, устроив небольшой митинг с требованием повышения заработной платы на 20 процентов.